«Если кто-то из нас умирает — он становится пищей»: что помогло людям выжить после авиакатастрофы в горах

До авиакатастрофы Канесса учился на медика. На леднике, на высоте 4270 метров, он организовал походную клинику, где пытался помочь пострадавшим. На девятый день после катастрофы он убедил всех: нужно начать есть погибших, иначе вряд ли удастся остаться в живых.

На 61-й день Канесса и еще двое из уцелевших, поняли, что помощи ждать бессмысленно, и решились на переход через горы в поисках людей. Этот поход занял десять дней, но в конце концов они добрались до цивилизации. За оставшимися в лагере они прислали вертолет.

Вернувшись домой, Роберто написал книгу об испытаниях, которые ему выпали, она называется «Мне пришлось выживать». Позже он был консультантом при написании других книг об этой катастрофе — например, «Живые» (в 1993-м по ней сняли фильм с Итаном Хоуком в главной роли).

Канесса выдвигался на пост президента Уругвая, но проиграл выборы. Сейчас он известен у себя на родине как детский кардиолог.

«Если кровь не циркулирует по телу или воздух не поступает в легкие, мозг умрет за четыре минуты. Ты должен обеспечить поступление воздуха: сделай дыхание изо рта в рот. Если ты не можешь нащупать пульс, приступай к непрямому массажу сердца. (Американская кардиологическая ассоциация рекомендует темп в 100 нажатий на грудную клетку в минуту.) Когда пострадавший начнет дышать сам, можно прекратить».

После катастрофы Канесса доучился на врача и посвятил себя лечению новорожденных с серьезными дефектами сердца. Он видит что-то схожее в опыте своих пациентов и своем собственном.

«Я почувствовал, что от самолета оторвало крыло, и подумал: "Роберто, ты сейчас умрешь. Существует ли бог или нет, что происходит после смерти — вот на все эти вопросы ты узнаешь ответы прямо сейчас". В этот момент судно катилось по склону горы, фюзеляж разорвало. Где-то рядом был мой друг, он твердил, что не хочет умирать, другой молился Пресвятой Богородице. Эта молитва занимает шесть секунд. Шесть секунд мне казалось, что я просто жду смерти».

«Проведите, так сказать, инвентаризацию: поймите, все ли у вас на месте и в каком состоянии части тела. Когда мы рухнули с неба на землю, я увидел товарища, который держался за свою ногу — где-то в том месте, где ее отрубило пропеллером. Он сказал мне: "Все в порядке". А я ответил: "Да, у тебя теперь будет только одна нога, но зато ты выжил". Это было главное: он находился в сознании, его голова никуда не делась, мозг работал, человек жил».

«Мне кажется, что кто-то решил провести эксперимент и сказал: "Давайте забросим людей в Анды. М-м-м, пожалуй, возьмем игроков в регби — они же такие мачо... Да, и чтобы вынести испытание, они должны быть молодыми. Некоторые из них пусть будут студентами — знания им пригодятся". Вот какие условия были у этого жестокого эксперимента».

Прошло девять дней, и кто-то сказал: «Мне кажется, что я схожу с ума — я все время думаю о том, что придется есть трупы». Другие воскликнули: «Нет, мы не можем так поступить! Мы не каннибалы!» А в моем мозгу просто крутились слова: «белки, жиры, углеводы». Я видел, где взять энергию для наших живых тел. В человеческой плоти были все элементы, который могли спасти нас».

«Я должен был разрезать своего мертвого товарища по регбийной команде, чтобы мы могли его съесть, но я никак не мог заставить себя это сделать. И тут мне в голову пришла мысль: а что если бы все было наоборот — я умер, а он остался в живых? Я счел бы за честь, если бы мое тело помогло спасти жизнь другим. Мозг все время убеждал меня: так делать нельзя. А потом я подумал о своей маме, о том, как она однажды сказала мне, что умрет от горя, если ее сын погибнет. И я твердил себе: "Мама, я не подведу тебя. Я буду есть все, хоть кусок фюзеляжа, только чтобы выжить". В итоге мы стали есть эти тела, потому и выжили. Мы даже заключили соглашение: если кто-то из нас умирает — он тоже становится пищей. Это может звучать ужасно, но вся ситуация, в которой мы оказались, была чудовищной, и по-другому выйти из нее живым было просто невозможно».

Его суперсила

Сохранять ясность ума в любых ситуациях. «Теперь я знаю, что это действительно важно».

«В Андах я получил хороший урок: не нужно лгать. Когда ты на волоске от смерти, ты понимаешь: вранье — это очень мелко, и в нем нет никакого смысла. Вернувшись в нормальную жизнь, я стал следовать этому правилу. Мои дети с рождения знают историю катастрофы — я ничего не скрывал. Когда моему сыну Хиларио было четыре года, кто-то его спросил: "Знаешь, что твой папа съел своих друзей?" Сын ответил, ничуть не смутившись: "Да, хочешь, я расскажу тебе, как это было?".