Возможно ли пережить кризис среднего возраста

К тридцати я уже выработал определенный стиль борьбы с несправедливостью жизни и бренностью бытия, обходясь без запоев, но погружаясь на ментальное дно, с которого сам себе регулярно постукивал. Для морального разложения человечество создало кучу удобных инструментов: игровую консоль, телевидение, интернет, соцсети, доставку еды и, в конце концов, диван. Поистине волшебное место: там можно и кайфовать, и заниматься самобичеванием одновременно. Диван оказался местом силы, с которого, как мне казалось, я мог управлять вселенной, по несколько дней не меняя носки. Отношения в тот период я заводил исключительно для того, чтобы испортить жизнь другому человеку и снова отползти на диван. Тогда же я вывел идеальный формат, в котором роман нужно было закручивать исключительно с плотно сидящей замужем девушкой. У нее всегда лимитировано время, она никогда не бросит мужа, навредить ей невозможно, потому что, скорее всего, это уже сделали до меня.

Через несколько месяцев мне становилось скучно, кризис наступал и в этих отношениях, и я снова с азарто разбрасывал игральные кости судьбы в поисках нового утешения (а скорее развлечения). Отринутый миром, который все никак меня не мог нормально развлечь, я прокалывал уши, набивал татуировки, покупал ненужный хлам, жег с бессмысленными людьми. И, конечно, пил.

Шло время, в тридцать один я решился на психолога, поняв, что во мне стало уж слишком много символизма, а сказать миру толком нечего. Я жаловался на то, что в своем возрасте многого не добился, каждый раз получая вопрос поверх съехавших на нос очков: а какие, собственно, цели ставились и что делалось для их достижения?

Каждый раз я не знал, что ответить. Просто закатывал глаза, вскидывал руки и многозначительно цокал. Как цокают взрослые седеющие мужчины после тридцати на стадии принятия себя — во всех смыслах.

За пять тысяч рублей в час три раза в неделю мы со специалистом искали корни моих переживаний в дебрях моего детства и накапывали там столько барахла, что даже непонятно, как оно в меня помещалось. Несмотря на всю запущенность ситуации, специальные препараты мне не полагались, поэтому приходилось со всеми тараканами справляться самому.

К тридцати трем я одолел их большую часть (приютив некоторое количество новых) и придумал быть радостным фаталистом. Если суждено жить так, а не иначе, то пусть оно и будет. А было у меня все, что полагается приличному человеку к возрасту Христа: и ранний брак, и ребенок, и развод, и поделенное имущество, и рыба, и удочка, которая позволяла мне грустить в «мерседесе», а не в трамвае. Печалиться мне нравилось исключительно с комфортом, а делал это я только с улыбкой. Выпивать я начал со смыслом и дополнительной радостью. Все реже и меньше.

К тридцати четырем я понял, что возраст, кризис и деньги как измеритель успеха не связаны. Безусловно, когда денег не хватает, дурно становится всем. Из-за проблем с ними рушатся семьи, жизни и государства. Но они перестали быть целью, на которой я зацикливался всю сознательную жизнь. То есть последние года полтора.

К тридцати пяти (то есть в эту минуту), я осознал, что кризис — это лучшее время в жизни. Период подъема, момент прорыва, стадия становления. Быть в кризисе может себе позволить только тот, у кого все в жизни настолько хорошо, что хочется всем об этом заявить. Так появляются в гардеробе кожаные штаны, уродливые кроссовки, а в гараже — красный кабриолет. Мир по всем атрибутам должен четко считывать: код красный, у этого парня кризис! Он не любит тишину — иначе в нем нет смысла.

Кризис — это и есть тот праздник жизни, на который список гостей утверждаете только вы. Его нужно любить и ценить. Каждую секунду в кризисе можно расцвести и сделать что-то полезное. Это уместное время для того, чтобы начать действовать. Пожалуй, лучшее время. Если есть силы кривляться — значит, найдутся и силы созидать. А недовольство собой и ощущение бренности бытия нужно использовать как катализатор, чтобы быть эффективнее. Диванную терапию нужно сворачивать прямо сейчас. В нашем возрасте надо больше двигаться.

Если у вас чего-то нет, то вам это не нужно. Если с вами что-то не случилось, то это не должно было случиться. Когда есть достаточное количество мозгов, конечностей и, собственно, есть сама жизнь, можно перевернуть мир и перестать кряхтеть под гнетом собственных обещаний. Просто не давайте их, ведь вы никому ничего не должны.

Кризис среднего возраста — это не столько про красный спорткар или пирсинг в сосках языка, сколько про то, как любит вас жизнь, не просто намекая, а объявляя по громкой связи: у вас все настолько хорошо, что вы можете больше и лучше! Вам дают возможность быть нужным, быть услышанным и иметь право на ошибку. Потому что ошибки — самое ценное, что у нас есть. Легкотня ничему не учит.

И если все-таки решите пуститься в кризис — каким бы он ни был, — помните, что он не проходит в вакууме. Для начала убедитесь, что ваши близкие ни в чем не нуждаются и ни за что не переживают. Создайте им и себе идеальные условия существования. Кризис не терпит нерях. Решите все вопросы, закройте все долги, подчистите все дела, восстановите важные отношения, выполните обещания, заплатите коммуналку, позвоните матери. В конце концов, только ей вы нужны таким, какой вы есть. А кризис — это самое чудесное, что может случиться с мужчиной к тридцати пяти. Потому что лишь начиная с этого возраста, например, можно баллотироваться в президенты. Подумайте об этом, когда решите дать себе лишний повод для переживаний из-за безвозвратно ушедших лет.

Впереди у вас еще вся жизнь. И еще: врачи говорят, что если бросить курить до 35 лет, здоровье успеет полностью восстановиться, и хотя насчет алкоголя ничего такого не обещают, почему бы не попробовать обойтись и без него. Я вот пробую уже четвертый месяц и все больше вхожу во вкус этой новой жизни.