Какова норма алкоголя в «новой нормальности»: мнение специалиста

Случай в Падстоу был не первым подобным в нашей семейной истории. Папа своеобразно относился к закону, регулирующему оборот алкогольной и спиртосодержащей продукции. Он считал, что тот носит рекомендательный характер и не обязателен к исполнению. У нас дома этот закон не действовал вообще. Мне начали давать разбавленное водой вино чуть ли не сразу после детского сада. Родители считали, что это такая красивая французская традиция, смелая и утонченная. В пабах, куда мы заходили во время прогулок, мне довольно рано стали заказывать вместо лимонада пиво: сначала по полпинты, а потом уже и по полной. К 14 годам я вымахал и стал покупать себе выпивку сам — владельцам питейных заведений было достаточно того, что я похож на совершеннолетнего. В те времена они тоже относились к правилам продажи алкоголя без фанатизма.

История с пабом в Падстоу не закончилась тем, что нас выставили за дверь. Да и началась она не в пабе. Дело в том, что мы приехали с отцом в этот приморский городок, чтобы провести вместе уикенд. Мои родители разошлись, и папа постоянный превратился в папу выходного дня. До паба у нас была долгая прогулка по побережью под дождем, ведь мы не могли позволить плохой погоде помешать нам проводить время вместе так, как нам хочется, и там, где нам хочется. Когда пытаешься упаковать взаимоотношения отца и сына в короткий уикенд, каждая секунда на счету.

Однако после инцидента в пабе с моим стариком что-то случилось. Он купил бутылку виски и отправился в гостиницу, чтобы хорошенько выпить в одиночестве. Видимо, его догнали мысли про развод, погода добавила, а бармен добил. Я же пошел гулять под дождем по улицам, чтобы проветрить голову. У меня там немного шумело, так как я все-таки успел опрокинуть свой бренди в пабе, пока взрослые выясняли отношения.

Мне было грустно из-за того, что отец настолько сильно поддался меланхолии. Я чувствовал, что привычный мир покачнулся. Да, он выпивал и раньше, но по поводу и в специально отведенных местах: в пабе, на вечеринке у нас дома или дома у друзей. Вот так — в одиночестве на кровати в гостинице — он при мне еще не пил.

На следующий день папа взял себя в руки, и мы снова весь день гуляли по окрестностям Падстоу, любуясь корнуоллскими пейзажами. На моей памяти он больше никогда не опускался до такого морального разложения. Отец просто продолжил пить по-старому — каждый день, но, как он говорил, в меру, то есть не больше бутылки в пересчете на вино. По современным стандартам это много, плюс врачи категорически не рекомендуют пить несколько дней подряд.

Но мой отец, похоже, был сделан по какому-то другому ГОСТу. Он никогда не напивался, сохранял ясный ум до самой старости и умер в 79 лет. От рака печени. Да, можно обвинить в его смерти алкоголь, так сказать, в назидание пьющим потомкам. Но таким образом вряд ли получится добиться воспитательного эффекта — далеко не все трезвенники доживают до конца восьмого десятка, а он смог.

Отец был типичным носителем традиций употребления спиртных напитков, которая формировалась в течение тысячелетий с того момента, как человек впервые попробовал забродивший фруктовый сок. Эта культура пития позволяла большинству людей на планете в течение многих столетий регулярно употреблять спиртное и при этом сохранять работу, семью, социальный статус. Некоторые даже умудрялись процветать. Однако сейчас эта культура исчезает вместе со многими другими традиционными ценностями, а ее место занимают, во-первых, новые психоактивные вещества, к которым у нас нет иммунитета, а во-вторых, цифровой — «бинарный» — подход к алкоголю.

Про наркотики поговорим в следующий раз, а сейчас остановимся на бинарном взгляде на спиртное, который формировался в течение всего XX века. Вот что я имею в виду под бинарностью: с одной стороны, все согласны с тем, что в краткосрочной перспективе ничто так не повышает качество жизни, как выпивка (если говорить про разрешенные субстанции). С другой, алкоголь активно демонизируется.

Спиртное свободно продается по всему миру, и одновременно в большинстве развитых, как они любят себя называть, стран на бутылки наносят грозные надписи, предупреждающие о вреде чрезмерного употребления. В похожей ситуации сейчас находится только табак. Еще сто лет назад один из отцов современной психологии Уильям Джеймс, высказываясь о вреде алкоголя, видел одно средство борьбы с зависимостью от него — фанатичный интерес к религии. Представляете: либо алкоголик, либо религиозный фанатик. Третьего не дано.

Возможно, вы принимаете такой подход, но мне вопрос кажется более сложным. Я верю не только в черное и белое, но и в серое со всеми его пятьюдесятью оттенками.

Есть мнение, что из-за самоизоляции земляне резко начали больше пить. Что же случилось на самом деле? Когда началась пандемия, из нашей жизни разом исчезли все привычные места социализации — офис, паб, спортзал, кинотеатр, театр — и связанные с ними формы общения. Оказавшись взаперти, семейные члены общества начали страдать от непривычно тесного общения друг с другом, а одинокие стали еще более одинокими. Неудивительно, что в таких обстоятельствах не все смогли удержаться на грани, отделяющей умеренный (по современным меркам) прием алкоголя от неумеренного. Кто-то тянется к телефону или пульту управления телевизором, чтобы отвлечься от пандемийных раскладов, кто-то берет в ту же конечность бутылку и стакан.

Но не стоит объявлять пандемийные месяцы периодом вселенского запоя. Несмотря на то, что некоторые эксперты отмечают рост продаж алкоголя в супермаркетах (на 20%), одновременно произошло снижение потребления спиртного в ресторанах, пабах и барах. По некоторым данным, эти продажи просели на 90%. Учитывая, что нам нельзя было выходить на улицу, это не удивительно.

Кстати, по другой версии, оказавшись в заточении, люди начали облегчать свои страдания с помощью других запрещенных средств. Якобы в период локдауна возросло количество задержаний драгдилеров. Даже если это так, то рост числа таких арестов можно объяснить и тем, что на пустых улицах всевозможных «закладочников», «пушеров» и «курьеров» вычислить проще, чем в толпе. Возможно, большинство людей все-таки умеет справляться со своими демонами без наркотиков и спиртного?

У меня есть любимая книга про алкоголь. Это сборник эссе и научных статей под названием Constructive Drinking (в России не издавался. — Прим. ред.), написанный антропологом Мэри Дуглас. Автор изучила большой объем научных данных о том, как люди из самых разных стран и групп пьют, и оказалось, что существует множество сообществ, в которых употребление спиртного поощряется, но при этом у их представителей не возникает проблем с зависимостью. То есть на планете полно мест, где люди любят выпить, но почему-то не спиваются.

Возможно, вас шокирует эта новость. Особенно если вы полностью доверяете сложившемуся мнению, что алкоголь — это безусловное зло. Не спешите возмущаться, почитайте, что Дуглас пишет дальше: «Результат, к которому приводит употребление алкоголя, в первую очередь зависит от культурных факторов, а уже потом от химических, биологических и физиологических». То есть эффект от спиртного зависит от того, где, когда, с кем и в каком настроении вы его употребляете. Наклейка на бутылке и состав тоже влияют, но меньше.

Этот тезис легко проверить. Представьте две комнаты: в первой вы пьете в гордом одиночестве, во второй — вы участник шумной вечеринки. Напитки одни и те же. Ежу понятно, что, почокавшись пару часов с зеркалом, вы будете чувствовать себя еще более одиноким и несчастным. На вечеринке эффект будет прямо противоположным.

Алкоголь, как вы, наверное, уже и сами не раз убеждались на своем опыте, не меняет личность полностью, а лишь усиливает ваше настроение. Если за стакан берется человек, оказавшийся в одиночестве, то скоро ему станет еще грустнее, а если вы в теплой компании, то в конце концов вечеринка может вызвать такое мощное чувство солидарности, что ему позавидуют пролетарии всех стран.

Откуда берется это «коллективное» хорошее настроение и чувство единения? Я не пью уже десять лет, но я все равно испытываю его, когда оказываюсь на празднике среди приятных людей, которые собираются пообщаться, а не как можно быстрее «убраться» и лечь лицом в салат. Похоже, в таких случаях алкоголь выполняет роль катализатора социального процесса, который состоялся бы в любом случае и без спиртного.

Быть трезвым и испытывать тот же душевный подъем, что и подвыпившие товарищи, странно. Еще страннее переживать некое подобие похмелья, которое обязательно настигает меня на следующее утро.

Я так подробно топчусь на этом примере, потому что, на мой взгляд, он ярко демонстрирует то, насколько результаты приема спиртного зависят от социального контекста. Если продолжить эту мысль, получается, что существует четкая связь между способами социализации и ограничениями, которые устанавливает общество.

Это интуитивно понятно: стоит начать нарушать правила и социальные нормы, установленные для распития алкоголя, и начинаются проблемы. Дальше больше. Мы не только пьем в определенном социальном контексте, мы создаем этот контекст, когда пьем, и, следовательно, участвуем в созидании мира, который состоит из множества социальных контекстов.

Не верите? А вот Мэри Дуглас со мной согласна. Она считает выпивку важнейшим фактором, влияющим на современное общество, и приводит три веские причины. Во-первых, употребление спиртных напитков сыграло решающую роль в становлении социальных норм. Во-вторых, производство алкоголя играет большую роль в экономике. В-третьих, ритуалы распития связаны с трансцендентными запросами человека. Проблемы со спиртным обычно возникают у тех, кто не хочет принимать эти причинно-следственные связи во внимание. Например, такого человека могут выгнать из паба, как нас с отцом в городке Падстоу.

Разберем сложившуюся в тот день ситуацию с позиции антропологии. По действующим социальным нормам, бренди — напиток, который подают зрелым мужчинам в качестве дижестива после сытной и вкусной трапезы. Еще один вариант: его наливают в маленькую бутылочку, которая болтается на ошейнике у лохматого сенбернара. Вы попали в лавину, сенбернар вас откопал, и теперь вы можете смело припасть к пузырьку с целью согреться и успокоить нервы. Но если вы промокший двенадцатилетний пацан, а таким сенбернаром выступает ваш отец, вас обоих накроет лавина негатива от окружающих. Экономический аспект конфликта тоже понятен: у хозяина паба, продающего бренди несовершеннолетнему, отберут лицензию на продажу алкоголя. Ну и наконец, мы с отцом покусились на гуманистические идеалы: нельзя давать пятикласснику крепкий алкоголь в общественных местах. Я алкоголик в стадии стойкой ремиссии. Кто-то скажет, что меня споил в детстве отец. Я не согласен. Под влиянием отца я бы скорее превратился в очередного носителя культуры «умеренного» потребления алкоголя, избежал бы в жизни многих позорных ситуаций и не докатился сначала до алкоголизма, а потом и до наркомании.

Проблемы начались, когда развалилась наша семья, и мы перестали проводить время вместе, в том числе попутно выпивая в рамках освященной привычкой и временем семейной традиции. Лакуну пришлось заполнять самому, распивая алкоголь в разных не подходящих для этого местах. Свобода от родительского контроля быстро выродилась в беспредел, нарушение мною социальных норм оказалось губительным в первую очередь для меня, а не для общества. Мне не хватило семейного тепла и общения с родителями, чтобы перенять у них лучшее, а как известно, природа не терпит пустоты. Я заполнял ее как умел.

Можно провести аналогию между предоставленным самому себе ребенком и предоставленным самому себе обществом. Локдаун, как развод в семье, лишил нас общества друг друга. Давайте поразмышляем, к каким последствиям это привело.

Показательным примером мне кажутся Zoom-вечеринки, где достаточно было нарядить только верхнюю половину тела. Нашим нижним конечностям, конечно, наплевать на то, что они не участвуют в общем веселье. Но такое деление тела на видимое и невидимое сложно игнорировать. Мы оказывались включены в социум только в той мере, в какой попадали в поле зрения веб-камеры. За пределами этой вполне реальной границы мы могли (а те, кто на удаленке до сих пор, могут и сейчас) делать то, что заблагорассудится. Штаны можно просто не надевать, да и трусы тоже.

А еще можно между рабочими «зумами» «гудеть» с утра до вечера (хоть в штанах, хоть без них), были бы здоровье и желание. Вас больше не выгонят из паба, потому что он закрывается. Паб теперь у вас дома. Лично меня эта свобода испугала. У меня такая уже была, и я знаю, что, дорвавшись до запретных плодов, мы быстро теряем чувство меры.

С другой стороны, зачем нужна культура совместного потребления спиртных напитков людям, которые не хотят проводить время вместе. За последние пятьдесят лет общество колоссально атомизировалось. Если считаете, что я излишне драматизирую, я вам завидую. Ваш стакан до сих пор наполовину полон. Мой уже давно пуст.

Я не Нострадамус. Но мне очевидно, что в обществе произошла перезагрузка: в пандемию мы смогли самоизолироваться от старых привычек, и теперь настало время решать, какие из них мы пустим в будущее, а какие оставим в прошлом. Я предлагаю вернуться к культуре «умеренного» конструктивного употребления спиртного, но на новом витке развития. Так сказать, с учетом ошибок, допущенных предыдущими поколениями.

Да, здоровое отношение к алкоголю возможно только в здоровом обществе (а наше назвать таким сложновато), но кто сказал, что нужно начинать именно с общества? Можно попробовать и с другого конца. Я не предлагаю учить алкоголиков пить в меру. Мой опыт показывает, что у них (точнее, у нас) пути назад нет — допившись до определенного уровня, контролировать потребление спиртного невозможно. Я предлагаю взять ситуацию в свои руки тем, кто еще может.

Давайте возрождать национальные, городские, наконец, деревенские праздники в качестве тех дней, когда употребление алкоголя (конечно, умеренное) не осуждается социумом. Особенно если происходит на людях и в рамках праздничных ритуалов. Давайте возрождать культуру семейных застолий, на которых принято говорить тосты и просто благодарить друг друга. Давайте показывать и рассказывать молодежи, в каких случаях и как можно выпивать, чтобы они не «изобретали» собственный корявый «велосипед» на пустыре за гаражом. А еще мужчины могут объяснять подросткам мужского пола, как себя вести, когда выпиваешь в обществе представительниц прекрасного пола. Учитывая, насколько актуальна проблема сексуального насилия, это нелишне.

Давайте возьмем заботу о здоровье социума в свои руки. В противном случае нас продолжат оздоравливать насильно с помощью запретов и ограничений. Современные политики, доктора и социологи, дорвавшись до власти, обожают причинять добро и наносить справедливость.