Страх, злость, стыд и другие эмоции, которые делают нас слабее
Страх
Интуитивный механизм страха зашит в наших ДНК как опыт всех поколений до нас. Он спасает. Однажды на горной дороге я срезала закрытый поворот, копируя траекторию велосипедиста передо мной, но вдруг кожей почувствовала опасность. Я выкрутила руль, и тут из-за поворота вылетела машина. Я врезалась в ее фару. Велосипед сломан, палец травмирован, но я жива.
Злость
Я ехала в Италии гонку Ironman 70.3. Была впереди, чувствовала, что здорово иду. На спуске решила обогнать группу итальянцев из 10–12 человек, но тут ко мне подъехал рефери и оштрафовал. Как же я была зла! В итоге я заняла второе место, но уверена: если бы я не сливала эту энергию, а продолжила гонку без истерики, могла бы быть первой. Злость — это слабость.
Удивление
Вначале я очень удивлялась, когда бегуньи разной комплекции обгоняли меня с улыбкой. Удивления накопилось столько, что мне стало интересно: может, я так тоже могу? Это перевернуло мое отношение к бегу (а я его ненавидела, что отражалось в маске страдания на лице). Удивление переросло в интерес и серьезные трансформации в голове, в технике бега, выражении лица и в спортивных результатах.
Интерес
Это всегда про расширение границ. Это как у малыша, который ползет из своей комнаты в коридор, на кухню, издавая крики восторга от того, что его мир — это уже не только его кроватка, он с каждым движением становится больше. Если ты в ресурсе, тебе интересно жить.
Стыд
«Вам не стыдно, свиньи???!!!» — кричала из окна Bentley раскрасневшаяся женщина. Нам, четырем велосипедисткам, и правда было неловко: полтора километра приходилось ехать по узкой дороге, создавая некоторые неудобства для машин. Но по-настоящему стыдно было за женщину, которая, несмотря на шикарный автомобиль, не может найти гармонию с собой и миром.
Презрение
Я летела в Канаду на чемпионат мира Ironman 70.3 с пересадкой в США. На паспортном контроле пограничница при виде моего паспорта буквально излучала презрение. Удивительная, бессмысленная реакция на незнакомого человека! Ядовитый коктейль из гормонов разрушал не меня, а ее.
Печаль
Я часто вспоминаю детство: деревню Торковичи, где я проводила лето у бабушки, секцию по беговым конькам, своего тренера Людмилу Журавлеву, Новый год в коммуналке с двухметровой елкой под потолок, папин бобинный магнитофон с песнями Высоцкого, счастливую маму. Всего этого больше нет, и я никак не могу это изменить, я просто могу вспоминать людей, обстоятельства, пространства где мне было хорошо, и с грустью «обнимать» их в своем воображении. Главное — не залипать, потому что прошлое не реально, это всегда фантазия. Важно, чтобы она не отрывала от настоящего, потому что жить можно только сегодня, только сейчас.