«Не работать — это настоящий труд»: актер Антон Лапенко о том, как изменились российские мужчины

Видимо, зрительский запрос совпадает с моими желаниями. Еще мечтаю сыграть какого-нибудь отрицательного персонажа — злодея или предателя. В общем, хочется разнообразить роли.

Сейчас у меня много предложений, и я могу выбирать, где сниматься, а где нет. И когда мой друг Тема Лемперт (режиссер-постановщик проекта. — Прим. MT) предложил мне роль в фильме «Тополиный пух», я сначала отказался, причем даже дважды. Но он все же уговорил меня прийти на пробы, и вот там у нас с Аглаей Тарасовой (исполнительница роли авантюристки Юли. — Прим. MT) возникла какая-то химия, такая классная связь, и я согласился.

Теперь уверен, что правильно ребята меня уговаривали — история получилась хорошая. Вообще, для меня не импровизировать, а органично играть по сценарию — задача непростая, но интересная. Это тоже нужно уметь.

Когда я смотрю на школьные фотографии родителей, то бросается в глаза, насколько там все взрослые. Даже в девятом классе школьники выглядят как минимум студентами. Не знаю, с чем это связано. Может быть, из-за сложного времени им приходилось внутренне становиться взрослыми намного раньше, чем это происходит сейчас. Я уж молчу о том, что у моего папы в моем возрасте было детей, наверное, 11 или 12, а у меня даже жены пока нет.

Возможно, сейчас общество в этом плане меньше от нас требует — нет вот этого «срочно иди женись, рожай детей». Отсутствие такого социального давления позволяет вести себя на тот возраст, какой ты чувствуешь внутренне, — быть иногда несерьезным, кататься на самокате или велосипеде, жить так, как хочется именно тебе, и дольше оставаться ребенком.

Кризис всегда копится-копится внутри, а потом доходит до какого-то пика — и вот тут уже вопрос: как ты из этого кризиса дальше выходишь. У меня был момент, когда со всех сторон все было не очень: и в личной жизни, и даже со здоровьем. Я сломал руку, сильно поранил ногу, при этом мне еще пришлось зашивать губу так, что я немог нормально есть.

Казалось бы, куда больше? Но вот я иду весь перебинтованный на даче, и меня кусает оса. Тогда я понял, что надо чуть-чуть успокоиться. Перестать пытаться успеть все и везде, просто посидеть и попытаться ничего не делать какое-то время.

Не работать — это настоящий труд. Этому надо учиться. Потому что, пока ты в какой-то бесконечной гонке, ты мечтаешь о том, как будешь сидеть весь день и ничего не делать, а потом этот день настает, а ты не можешь остановиться, автоматически куда-то рвешься, вместо того чтобы отключить телефон и просто почитать.

Если посмотреть на то, что я делаю в социальных сетях, то там смешные скорее сами персонажи, а не тексты, которые они произносят (если их распечатать и просто прочитать, ничего гомерически смешного там не будет).

Но, как мне кажется, это именно наш национальный юмор, который будет непонятен иностранцам. Хотя, конечно, есть у нас и направления, относящиеся к глобальному мировому юмору, — тот же «Камеди Клаб».

Время, в котором живет большинство моих героев, — это 90-е, и та эпоха сейчас явно вызывает ностальгию у многих: достаточно посмотреть, сколько фильмов и сериалов сегодня посвящены событиям тех лет. Там было множество событий, пусть драматических и переломных, как, например, когда одна страна превратилась в другую. Очень насыщенное время.

Вспоминаю, как когда я пошел к остеопату и стал рассказывать ему о том, сколько всего я ломал, он отреагировал очень неожиданно: «Вот это движение!» Так же и на 90-е пришлось много переломного движения, в котором и смешного было достаточно. Я не знаю, будут ли со временем такую же ностальгию вызывать, скажем, благополучные нулевые, ставшие своего рода выходными между нашими будничными бесконечными потрясениями и кризисами.

С одной стороны, когда спокойно — это хорошо, но с другой — именно в моменты, когда нас трясет, мы чувствуем себя живыми.

Когда ты растешь в семье, где 16 детей, 11 из которых — парни, можно не переживать, что в школе тебя будут гнобить, потому что все знают: в случае чего за тебя встанут все братья. У меня, например, вообще проблем не было, и мне не приходилось драться. Я просто пришел в школу и сказал, что я Лапенко, все все поняли.

Мне жаль отличников из нашего поколения, потому что я мало вижу среди них успешных людей. Наше время больше подходит тем, кто привык не к тому, чтобы все делать по правилам, а к тому, чтобы крутиться, вертеться, хитрить и адаптироваться, как троечники. Сам я учился, когда надо, хорошо. Если меня просили поднажать, я включался, но вообще на улице мне было интереснее, чем за уроками.

Я вообще не могу на себя смотреть на экране, поэтому свои интервью я не видел, а вот фильмы приходится, потому что нужно подмечать ошибки, делать какие-то выводы. При этом на сцене я себя ощущаю спокойно, никакого волнения нет.

Мои герои из «Внутри Лапенко» уже живут сами по себе. Так, удивительная группа «Багровый Фантомас», которая выросла из двух персонажей, дает концерты и собирает по две тысячи человек. Сначала мы решили просто подурачиться, потом как-то подтянулась очень хорошая группа музыкантов — и закрутилось. Провели один, второй, третий концерт, и у нас прямо по нарастающей пошло — 200 человек, 400, 600, тысяча, полторы тысячи...

Сейчас, наверное, состоялось уже концертов десять. И меня это очень радует! На сцене я в комфортном для себя образе, но привыкать к нему какое-то время все равно пришлось. Мой персонаж Роза Робот — это питерский чувак, поэтому мы репетируем в Петербурге и даже записали там альбом, который пользуется популярностью. Мы собираемся, пишем, получаем от этого удовольствие.

Сейчас готовим второй альбом, две песни которого уже вышли на платформах. Забавно, что на разогреве у «Багрового Фантомаса» выступаем тоже мы, только в образе другой группы — «Велюр». Расширяем, скажем так, музыкальную часть.

Мне кажется, это очень здорово, когда люди не замыкаются внутри какой-то одной сферы деятельности, а расширяют свои интересы. Это как раз очень помогает от выгорания. Если бы я до сих пор занимался только съемкой роликов, мне кажется, качество бы упало, начались бы повторы, и я бы делал это уже чисто механически.

Чем больше у тебя проектов в разных сферах деятельности, тем больше у тебя идей. Я, например, сейчас начал заниматься стоп-моушен-анимацией. Делаю целую студию с куклами. Сейчас хочу снять клип для одной из наших песен.

Вначале я вообще ничего не понимал и задавал вопросы, как школьник, по сути, просто начал с нуля. Конечно, это стресс, но он правильный — такая встряска всегда нужна. Неправильного стресса у нас и так хватает.

У моих родителей было столько детей, что уследить за всеми просто физически было невозможно. Как контролировать все, если вас двое, а тут такая целая армия? Я помню, мы как-то играли в прятки, и я просто заснул там, где спрятался, и про меня просто забыли. Только вечером проснулся и понял, что выиграл.

Дети были отдельной системой, которая жила по своим законам. Эта свобода нам многое дала, например, свободу совершать ошибки. Главным событием для нас всегда было появление очередного брата или сестры. Когда он или она рождался или рождалась, мы по очереди держали ребенка на руках. Имена придумывать помогали старшие. Меня, например, назвали в честь бабушки Антонины.

Я всегда очень жду, когда мы соберемся всей семьей. Вот, например, в этот раз на Новый год было человек 40, и у нас была вечеринка в цыганском стиле — мы все были в соответствующих костюмах. Мы всегда, сколько себя помню, так дурачились, подробно продумывали праздники и планировали встречи.

До сих пор семейные торжества для меня — самые счастливые моменты.

Фотограф: Алексей Сулима; продюсер: Ольга Сабельникова; стилист: Владимир Макаров; визажист: Ольга Попова