«Прекратите крушить танки и оставьте армию в покое»: Арнольд Шварценеггер рассказал о своей службе в войсках

Плюс меня привлекали сами танки. Я люблю большие вещи, к тому же механики-водители танков получали водительские права на управление мотоциклом, легковой и грузовой машинами и даже трактором с прицепом.
К этому времени я уже начал завоевывать награды в тяжелой атлетике. Я был чемпионом своего региона по тяжелой атлетике среди юниоров и как раз летом победил в первенстве Австрии по силовому троеборью в тяжелом весе, одержав верх над гораздо более опытными спортсменами.

Однажды я ушел в самоволку, доехал до Штуттгарта и завоевал титул Молодого атлета Европы с лучшим телосложением 1965 года. К сожалению, когда я вернулся в учебный лагерь, меня отправили на гауптвахту, и целые сутки я просидел в камере. Затем до начальства дошли известия о моей победе, и меня освободили. После окончания курса молодого бойца я был переведен танковую часть, и армейская служба превратилась в непрерывное удовольствие.

Сразу же начались занятия по вождению мотоцикла, а в следующем месяце к ним добавилось вождение легковой машины. Мы изучали основы механики, затем учились водить грузовики и тракторы с прицепом и, наконец, я смог перейти к танкам.

Я аккуратно выполнял все маневры, но со мной происходили разные неприятности. Случалось, что водителям-механикам приходилось оставаться на ночь при своих танках. Мы вырывали в земле неглубокую яму, клали в нее одеяло, а сверху загоняли танк. Это делалось для того, чтобы защититься от диких кабанов.

Однажды мы разбили лагерь у ручья, и ночью я проснулся и понял, что сверху надо мною ничего нет. Мой танк пропал! Я обнаружил его в тридцати шагах: передняя часть ушла под воду, пушка зарылась в ил. Я забыл поставить его на ручной тормоз. Нам пришлось вызывать восьмидесятитонный тягач, и потребовалось несколько часов, чтобы вытащить мой танк из воды. Пришлось снимать башню и чистить пушку в оружейной мастерской. За этот проступок я просидел сутки на гауптвахте.

Как-то утром я завел двигатель, подрегулировал сиденье и почувствовал, что танк немного трясется. Я подумал: «Наверное, нужно прибавить газу, чтобы он заработал устойчивее». Поэтому я прибавил газу, однако тряска только усилилась. Тут я заметил, что в воздухе клубится пыль. Высунувшись из люка, я обнаружил, что вместо того, чтобы просто прогреть двигатель, я включил передачу, и танк напоролся на стену ангара. Тут лопнула какая-то трубка, во все стороны брызнула вода, и запахло бензином.

К счастью, ничего серьезного не произошло, ангар устоял, а танк, разумеется, был сделан из стали, так что с ним все было в порядке. К полудню трубки были восстановлены, стена — починена. Конечно, мне пришлось терпеть издевательства всей базы: «О, я слышал о твоем танке, чувак!» И еще я целую неделю провел в наряде на кухне, чистя картошку.

К весне 1966 года у меня начали появляться мысли, что армия для меня не так уж и обязательна. Я подал рапорт досрочном увольнении, но он пролежал без движения несколько месяцев.

В конце весны у нас состоялись двенадцатичасовые ночные учения. К двум часам ночи рота выдвинулась на позиции на вершине холма, и поступил приказ о привале. Я болтал по рации с приятелем, который только что получил танк «Паттон» новой модели «М-60», оснащенный дизельным двигателем. Приятель опрометчиво похвастался, что его танк гораздо быстрее моего. Не сдержавшись, я предложил ему доказать это, и мы устремились вниз по склону.

Я чувствовал, что нужно остановиться, — но я побеждал, черт возьми! Остальные ребята в моем танке испуганно кричали мне остановиться, но я думал, что это механик-водитель второго танка пытается сбить меня с толку, чтобы одержать победу. Спустившись к подножию холма, я стал искать «М-60». И только тут заметил солдата, вцепившегося в башню нашего танка так, словно от этого зависела его жизнь. Как оказалось, он и еще двое пехотинцев сидели на броне, когда я помчался вниз. Остальные двое спрыгнули или свалились, но этому единственному удалось удержаться до самого конца.

Мы зажгли фары и двинулись обратно вверх по склону — медленно, чтобы ни на кого не наехать, подбирая потерявшихся пехотинцев. К счастью, никто серьезно не пострадал. Когда мы поднялись на вершину, там нас уже ждали три офицера в джипе. Я проехал мимо них и как ни в чем не бывало поставил танк на место.
Как только я выбрался из люка, все трое офицеров разом принялись орать на меня. Я стоял, вытянувшись в струнку, до тех пор, пока они не закончили. Когда крики наконец затихли, один офицер шагнул вперед, сверкнул на меня глазами, после чего разразился хохотом.

—Механик-водитель Шварценеггер, — приказал он, — подгоните ваш танк вот сюда.
— Слушаюсь!

Я поставил танк там, где он указал. Выбравшись из люка, я обнаружил, что стою в глубокой вязкой грязи.

— А теперь, механик-водитель Шварценеггер, я хочу, чтобы вы проползли под днищем своего танка. Когда выберетесь из-под кормы, залезете на танк, спуститесь через башню внутрь и покинете танк через аварийный люк в днище. После чего проделаете все заново.

Офицер приказал мне выполнить этот круг 50 раз.

Когда через четыре часа я закончил, на мне было килограммов 10 грязи, и я с трудом мог пошевелиться. Еще килограммов 50 грязи я оставил внутри танка, пролезая через него. На базе мне пришлось все отчищать. Тот офицер мог бы посадить меня на гауптвахту на неделю, но, должен признать, это наказание оказалось гораздо более действенным.

Через несколько недель после этого случая меня вызвали к начальству. Офицер сказал мне с улыбкой: «Так как ваше нахождение здесь представляет определенную опасность для окружающих, мы решили удовлетворить ваш рапорт и отпустить вас досрочно. Прекратите крушить танки и оставьте армию в покое».

По материалам книги Арнольда Шварценеггера «Вспомнить все: моя невероятно правдивая история».