Звезда «Нулевого пациента» Никита Ефремов о жизни, съемках, воспоминаниях и планах на будущее

Я думаю, что нет никакого хаоса, есть причинно-следственная связь. Мне понравилась метафора, которую привел Игорь Будников. Представь абсолютно тихое озеро в горах. Ты один стоишь, бросаешь камень, и от него расходятся круги, потом кто-то второй бросает камень, потом третий, и вот уже миллион человек стоят и бросают в озеро камни. Со стороны кажется, что это хаос: волны туда-сюда ходят, брызги летят, ну полный пипец. А по большому счету каждая из этих волн и брызг — следствие определенного действия. Все очень логично, все супервыстроено.

Звучит действительно очень логично. Но бывают ситуации, когда логика не спасает, эмоции зашкаливают, и ты просто не можешь ничего с собой поделать. Думаю, каждый из нас такое проходил.

У меня была активная стадия употребления алкоголя. Моя борьба с ним была спецоперацией — как хочешь назови. И тогда я видел вокруг только плохое. Ты бы казался мне козлом, а мир вокруг — полным говном. Я зашивался, я делал то, я делал се, говорил себе: «Сейчас я обвенчаюсь и брошу бухать», «Сейчас я на Библии поклянусь — брошу», «Сейчас я встану в такую оппозицию или, наоборот, — в правую позицию, в крайность», «Я буду бороться изо всех сил, я буду держаться, стиснув зубы...» Но это не работало — я срывался и бухал дальше.

И что же тебе помогло выиграть этот бой за правое дело? У нас в стране миллионы людей ведут эту борьбу, и многие в ней гибнут.

Для меня, к сожалению или к счастью, слово «побеждать» или «одолевать» к кризисам не подходит. Я понимаю, что в социальной культуре есть стереотип: надо преодолеть, взять себя в руки и так далее. В моем случае работает обратное: сдаться или, если удобнее, отпустить. Я признал сам для себя, что я плохой менеджер своей жизни. Это такой парадокс, когда я исчерпываю все возможности контроля, все двери, ведущие, как мне кажется, к выходу, я обретаю «дар отчаяния», который позволяет мне впустить в мою жизнь нечто большее, чем «я».

Что ты имеешь в виду?

Все мои конфликты оттого, что я либо в себе не вижу чего-то, что на самом деле есть, либо мои ожидания не совпадают с реальностью. Моя задача — увидеть эти свои ожидания и, в моем случае с помощью психолога или психотерапевта, расслабить эти установки, сгладить ощущение, что мир какой-то не такой, что он хочет мне зла, что мне надо с ним бороться и быть в постоянном напряжении. Кого я считал виноватым в том, что я бухаю? Да всех. Девушка моя виновата, друзья мои виноваты, театр — все. Так устроено эго — искать виновных. И даже больше: я вижу, какое количество у меня у самого внутренних конфликтов, как я сам себя бомблю изнутри, как себя ненавижу, где считаю себя суперплохим, виноватым, не принимаю или, наоборот, где возвышаю себя. На самом же деле надо просто полюбить себя. И я понял, что вообще этого не умею. В самолете говорят: «Наденьте маску сначала на себя, потом на ребенка». А я не знал, как ее надевать, эту маску, и уже без кислорода ничего не соображал. Я недавно задумался про то, что в самом слове «индивидуальность» скрыт интересный смысл. Индивидуальность — это же in divided duality (англ. «в разделенной двойственности». — МТ). То есть во мне есть и добро, и зло, и зависть, и щедрость, и то, и это. Если одно преобладает, другое тоже выстрелит. Знаешь, говорят: если хочешь узнать плохие качества сотрудника, попроси его назвать хорошие (плохими будут те, что им противоположны). Чем больше я себя изучаю, тем яснее вижу это.

Ты научился любить себя? Научился расслабляться?

Сложное слово — «расслабление», потому что всё, где есть корень «слаб», людьми воспринимается как слабость, но это не всегда так. У меня часто бывает, что я нервничаю за результат. Вот сегодня фотосъемка, и я начинаю думать: а вдруг что-то не получится? Я приду, а у меня лицо опухшее, глаза красные. И эти мысли начинают разрастаться в такой пузырь. Если это не увидеть и не отпустить, тревожные мысли скуют мое тело, в нем поселится страх. Словно на улице кто-то повернулся и резко накричал на тебя, и у тебя от неожиданности сжались мышцы. И здесь хорошо бы раньше научиться замечать свои эмоции, мысли. Для этого, конечно, нужна тренировка.

И как ты тренируешь это умение?

Терапия, телесная работа и медитация. Кстати, 24 февраля я был на середине девятимесячного курса по медитации, и половина группы у нас была из России, а половина — с Украины. Мы как раз перешли к так называемому сердечному центру. Есть такая медитация, которая называется «практика любящей доброты», когда ты сначала желаешь любви и благополучия себе, потом любимому человеку, потом другу, потом незнакомому человеку и, наконец, врагу. И вот кого там ставили врагом украинские ребята, а кого — мы? Это был парадоксальный и тяжелый момент, потому что в интернете я одно-временно видел все эти посты с обеих сторон: «Сдохните, суки». Нам педагоги предложили такую вещь: посмотрите, а где у вас идет борьба внутри с собственными чувствами, мыслями? Какие у вас внутренние конфликты с собой? Что вы давно в себе подавляете? Где ваш внутренний диктатор?

Ты нашел этого диктатора?

Да, у меня внутри есть такой чувак, который говорит: «Так, сегодня ты должен сделать это, это и это», а есть жертва, которая отвечает: «Я не хочу, не хочу ничего делать». Вот тебе агрессор и жертва внутри меня.

Думаешь, медитации помогут всем?

Слушай, здесь мало общих советов, к сожалению. Даже сама кризисная ситуация, она у всех разная, понимаешь? Для кого-то, например, отсутствие денег не проблема, а для кого-то — трагедия, и человек будет на грани самоубийства. Все очень индивидуально, по-этому и рекомендуют пользоваться помощью профессионалов, и я в данной ситуации не выступаю как специалист. Я просто рассказываю про свой опыт. Что угодно может быть триггерной точкой, в том числе в зависимости от того, как прошло детство.

Кстати, какое у тебя первое детское воспоминание?

Какого-то одного воспоминания нет. Есть отрывки. Вот 90-е, и я помню, как рядом с нашим домом прозвучал какой-то выстрел. Помню дедушку, но не Олега Ефремова, а Роберта Бикмухаметова (советский и российский историк литературы, критик, очеркист и переводчик. — МТ). Помню, мы поехали на горячие источники, и там одна тетенька запретила мальчику совать ногу в горячий источник. Он ее тут же сунул вместе с кроссовкой, и дальше мы едем в машине в какую-то больницу, у него эта нога торчит из окна, он орет... Я помню, как учился управлять лодкой в деревне. Помню просто какие-то ощущения: например, как я смотрю с холма на этот мир, и как будто ничего не происходит, но в этой паузе всё...

А из подросткового возраста что запомнилось?

Я помню, что мне было тяжело, я считал себя некрасивым, и все были с девчонками, а я нет. Мы поехали в какой-то лагерь, и я был влюблен в девочку по имени Маша, а она любила мальчика по имени Сережа, писала лаком для волос на стене его имя и поджигала, а я видел, как горит его имя, и страдал. Помню, как она танцует медляк с ним, а не со мной. Есть и другие воспоминания: как рыбу ловлю, как мы там с пацанами классно играем в футбол...

Ты классно играешь не только в футбол. «Нулевой пациент» — это большая работа. Ты сам остался ею доволен?

Это не совсем типичная для меня история, там довольно нервный персонаж, который зациклен на одной цели. Мне бы хотелось, чтобы в нем было больше эмоционального разнообразия. Но это я придираюсь, так-то я всем доволен, хотя в конце было трудно, сил уже не хватало. Съемки — это очень длительный производственный процесс, и надо работать так: отснял сцену — отошел и сидишь в сторонке, занимаешься накоплением ресурсов. А у меня с таким переключением проблемы, мне кажется, что если я выключусь, то потом уже не соберусь. Кино — это искусство концентрации: ты сидишь, ждешь, пока выставят камеры, свет, не расплескиваешься, чтобы в кадре собрать все силы в такой лазерный луч и выдать. Для меня важно научиться этому, научиться восполнять силы, беречь себя.

А как ты восполняешь энергию? Откуда черпаешь силы?

Баня, музыка, встречи с друзьями, отдых на природе, купание, еда. Люблю пробовать что-то новое в жизни.

Что нового ты попробовал за последнее время?

Ничегонеделание. Это действительно новое. Просто вот отложить телефон, взять себе бокал воды и не делать ни-че-го. 30 минут просто жить. Вот появилась мысль какая-то, проводил ее, как облако, и сидишь. Или, например, ты договорился с кучей друзей, но понял, что на самом деле тебе хочется лежать и не вставать. Раньше я бы пошел на компромисс с собой, заставил бы себя, но сейчас я считаю, что чем меньше у меня таких компромиссов с моими внутренними честными желаниями, тем лучше. То есть скорее в этом сила, а не в том, что ты постоянно заставляешь себя что-то делать и терпеть, непонятно зачем и для кого.

Какие еще фильмы с твоим участием нам ждать в ближайшее время?

«Сестры», «Здоровый человек» Петра Тодоровского... А еще в прошлом году я снимался для Apple в фильме «Тетрис». Голливуд, все дела — мечта. Это была очень большая ответственность, которая ужасно пугала. Я помню, мне было трудно отпустить эти чувства, ослабить их, я был прямо одержим.

Как проходили пробы?

Просто записал видео, отправил и ждал, точнее, не ждал, а наоборот... Это папа научил меня правильно относиться к пробам: записал — и забудь, потому что когда начинаешь ждать, а ничего не происходит, разочаровываешься.

Ты играл создателя «Тетриса»?

Да, Алексея Пажитнова.

Уровня английского языка хватило?

У моего героя произношение хуже, чем у меня, поэтому пришлось даже немного ухудшать свой английский до классического рашн мена.

Когда ждать премьеры?

Теперь уже и не знаю (смеется). Говорят, к январю.

Тебе тяжело смириться с тем, что сейчас уже непонятно, когда будут новые голливудские проекты и будут ли?

Знаешь, я тут недавно ехал, что-то внутри себя переживал, как будет то, как будет это, а потом вдруг визуализировал картинку: вот прошло 80 лет (надеюсь, не меньше), меня не стало, и мне вдруг предлагают вернуться, но в этот самый момент, где я сижу и переживаю. И ведь, блин, как это будет круто снова оказаться тут, пусть и в такой нервный момент. Жить жизнь.