Год в гипсе, первый скейт, конкуренция с Moby и Lil Nas X: Кассета про свои клипы, трек «KINO» и алкоголь в райдере

Нет, даже когда я увидел, что Moby со мной в листе, все равно не поверил. Тогда, во время коронавируса, мы сидели на финале по видеосвязи, но эмоции были, как будто я находился прямо в зале.

Я так выиграл другой конкурс с треком «Мой день». Конечно, жутко обрадовался. Уже готов был уходить, а там еще оказывается деньги давали. Говорят, значит: «Выбирай: 100 тысяч на оборудование или 300 тысяч на клип». Я, конечно, выбрал клип. Мы тогда хотели отрисовать обложку с моим другом Янзи, но я даже не подозревал, что он крутой моушен-дизайнер, знал, что классные картины рисует. В общем, Янзи пришел ко мне на студию, показал, как в его демке видео здания взлетают в небо, и я сразу отдал ему эти призовые 300 тысяч. В итоге клип он делал, по-моему, 2 года. Каждые 6 месяцев Янзи присылал промежуточный вариант. Я каждый раз говорил: «Офигенно, все, нереально, выпускаем». Он неизменно каждый раз отвечал: «Не, чувак, это еще не готово». Только через полтора года до меня тоже дошло, к чему он стремился. Это был какой-то прорыв. Когда вышел клип «Пленку перемотай», я почувствовал, как сдвинул Землю немножко.

Все клипы завязаны на моем стиле, видении, на бэкграунде, который я прожил.

Я жил рядом с Парком Победы в Давыдково, гулял там и просто увидел, как чуваки катаются со ступенек. Мне сначала показалось, что это обман зрения, какое-то кунг-фу, что-то нереальное. Я сразу захотел так же. Пришел домой, говорю: «Папа, хочу скейт». Он мне купил алюминиевый скейт, на котором кататься невозможно, и сказал: «Пока не сломаешь, новый не куплю». Была целая эпопея, как его покорежить. Машиной даже переезжали, все без толку.

Вообще, меня папа в детстве на бокс посылал, на дзюдо. Мне это нравилось, но всегда хотелось делать что-то другое: музыкой заниматься, на скейте кататься. Но родители не особо одобряли мои предпочтения.

Ну, они не запрещали. Был период, когда я что-то сломал, и потом мне приходилось прятать настоящий скейт в подъезде, а дома у меня стоял фейковый, чтобы родители не думали, что я катаюсь. Когда звонили мне на улице, я отбегал от всех скейтеров, чтобы щелчков не было слышно. Так сильно хотел кататься.

Ребята в парке научили меня трюкам, да и всему остальному. Оттуда, наверное, все и пошло — и музыка в том числе. В тусовке были чуваки, которые уже диджеили, писали треки. Я лет в 15 записал первые демки на кассету — у меня был магнитофон, на который я просто надиктовывал текст, а потом выбирал из него классные фразочки. И вот этот текст, который я впервые наговорил на кассету в 15 лет, попал на новый фит с Thomas Mraz.

Так же было, когда вышла «Пленку перемотай». Никто не знал Кассету, но все видели клип, где я рисую граффити в 3D. Какой-то прям сбой в матрице у меня.

Нет, на самом деле у некоторых и такого не получается, это я, скорее, в шутку сказал.

Нет, я, наоборот, только радовался. Я каждый раз кайфую от него, как в первый, потому что чувствую энергию. Когда выхожу на сцену, все кричат «Не могу остановиться», изначально все заводятся с этого. Я очень заряжаюсь энергетикой, которую люди излучают.

Если раньше я примерно понимал свою аудиторию, то сейчас сложно сказать, на самом деле. Недавно был на фестивале граффити для молодых ребят. Я там тоже рисовал на газели. Ко мне подходили пацаны 10-15 лет, сразу узнавали. Я тогда понял, что молодежь за меня тоже шарит — такие же, как и я. Тоже катаются на скейте, граффити рисуют, брейк танцуют.

Сейчас у меня проблемы с коленом. 2023 год был очень неудачным в плане травм: я порвал мениск, потом у меня была трещина в пятке, и 3 раза за год я, можно сказать, ломал себе ногу. Не знаю, сколько ходил в гипсе — наверное, весь год и ходил. Только снимал гипс — и сразу обратно. Два раза покатаюсь, хоп, и все. Сейчас хотя бы хожу и не хромаю. Но врачи сказали, что нужно делать операцию, а это еще 3 месяца реабилитации. Пришлось перенести разборки со здоровьем на зиму из-за плотного графика. Сделаю операцию и буду снова кататься — очень хочу, прям не могу как.

Ну да, боржоми уже точно поздно пить. Там уже все так убито, что ноги тяжело будет восстановить полностью. Но я постараюсь, сейчас этим занимаюсь. Ходил на терапии — магнитные, лазерные. Но, мне кажется, ничего не помогло, особых изменений не почувствовал.

Я часто думаю, что уже взрослый для всего этого — но только когда смотрю на цифры своего возраста — тогда думаю, что прыгать и катать уже поздно. Но я себя так не чувствую. Да и примеров полно — тот же Фредди Гибс, он в 37 лет только стрельнул своим мощным треком и сейчас дает фору всем молодым рэперам. Смотрю на Фаррелла, он просто красавчик. Он и на скейте трюки делает, и музон модный и стильный. Так что возраст только в нашей голове.

Музыка, конечно, музыка. Мне кажется, мы потихоньку приходим к особому стилю, который развивает больше людей. Это мной движет — мы делаем отдельное ото всех музло. Понятно, что оно было и 10, и 20 лет назад — мы не придумываем заново электро, брейкбит или драм-н-бейс, но мы его реставрируем, делаем что-то свежее и новое, при этом на ухо это ложится как старое, знакомое. Мы как в лаборатории варим все это в котле, добавляем ингредиенты, и тогда появляется особый узнаваемый почерк.

Да, да, да! Он очень радовался, что попал на релиз. Я думал, что он не понимает ничего, потому что ему 4 года. Но у него были такие живые эмоции. Я не ожидал, что четырехлетнему ребенку будет важно, что его голос прозвучит в треке.

Слушаю все новое. Весь новый трэп, весь новый рэп, все, что молодежь слушает. В основном, конечно, все не русское, зарубежное.

Тусоваться, танцевать, бегать, катать на скейте. Сейчас я готовлю другой альбом, который будет больше не про тусоваться и спортом заниматься, а, скорее, водить машину, гулять по городу в наушниках. Это то, с чего я начинал. Мои первые треки не были такими энергичными — «Мой день», «Дождь», «Ночью Москва» — в стиле Михея. Они более размеренные, более душевные.

Будучи маленьким, перед соревнованиями я молился высшим силам: «помоги мне выиграть бой». Сейчас уже перед концертом так не делаю. Так что особенных ритуалов нет. Да у меня и райдер сначала был очень скромный и безобидный: бутылка вина, джин-тоник и пицца «4 сыра» или «Пепперони». Пока не начал выступать с друзьями Лавандой и Лаудом: я смотрел на их райдер и в итоге весь его съедал. Сейчас мы это исправили.

Есть две любимые. Одна на руке — это черепашка-ниндзя. Изначально я рисовал такое граффити в Штутгарте на очень большой площади. Это была моя самая тяжелая работа, потому что она была огромной — 3 метра в высоту и 6 метров в длину. Нужно было разметить так, чтобы глаза были расположены пропорционально. Вообще нереально. Мне кажется, даже если захочу, то не повторю такой рисунок. А вторая татуировка — это самолет на животе. Просто нравится как выглядит.

Есть еще две татуировки, связанные с музыкой — кассетка и Pink Floyd (обложка альбома «Wish You Were Here»). Это крутая пластинка и легендарная обложка. Я рос под Pink Floyd. Помню, когда был маленький, мне папа показал фильм «Pink Floyd: Стена». Для меня это был шок, я не мог спать, не мог есть, просил включать еще и еще. Каждый раз смотрел и находил новые смыслы.

Одежда — моя страсть. Я, конечно, очень люблю одеваться хорошо. Когда не было денег, помню, я всегда брал самые дешевые шмотки, что-то рвал, отрезал, надевал задом наперед и это выглядело так, будто на мне Margiela. Если мне что-то понравилось, я буду носить это до дыр. Сейчас не могу вылезти из костюма Ushatava. Просто надеваю его каждый день.

У меня по всему миру есть друзья, знакомые, всегда есть где остановиться. Помню, в первых путешествиях я объездил всю Европу со 100 баксами в кармане. У нас такое большое комьюнити скейтбордистов и граффитеров, что мы друг другу поможем в любой точке Земли.