Джикия, Шунин, Караваев: какими дорогами спортсмены приходят на футбольное поле

На самом деле, первый тренер играет огромную роль. Он как второй папа, наверное. И у меня много воспоминаний, связанных с ним, в том числе и не футбольных. Например, мы командой выбирались в однодневные походы-пикники. У нас были мячи, бадминтон, мы играли в салки, в прятки, каждый брал из дома что-то вкусное, мы жарили сосиски. Были очень дружны. Все мои друзья занимались в той секции. Но, конечно, успеха не бывает без характера, и потом для меня футбол стал серьезнее.

Я помню, как, уже будучи старше, после уроков заходил домой, брал сумку и шел на тренировку мимо «коробки», где веселились и играли мои друзья. Конечно, мне хотелось к ним, но я четко знал, куда иду и зачем иду. А потом был момент, когда футбол мог для меня закончиться.

Родители эмигрировали в Россию из Абхазии после военных действий, и с документами у нас были проблемы, поэтому, когда в 14 лет в спортшколе ФК «Локомотив» потребовался паспорт, мне нечего было принести. Пока эта проблема решалась, я целый год не играл. И это было именно тогда, когда я четко для себя решил, что футбол будет делом моей жизни.

В моем футбольном детстве было всё: и первые бутсы, о которых я долго мечтал, а потом купил неправильные — с металлическими шипами — и не смог в них играть на искусственном покрытии; и бесконечные пробки в Балашихе, в которых я стоял по пути на тренировку и обратно, добираясь с пересадками и делая по пути уроки.

Уставший и невыспавшийся (мы впятером жили в одной комнате, и, если младший брат ночью плакал, просыпались все), однажды я в маршрутке даже заснул на плече какой-то женщины. Но мне тогда и не снилось, что я выйду на поле против Криштиану Роналду, за игрой которого следил подростком, против Лионеля Месси, что буду играть на чемпионате Европы, матчи которого пройдут в России. Это невероятные ощущения, когда то, о чем ты мечтал в детстве, становится реальностью. Иногда думаю, как так получилось? Почему именно я? Что я такого сделал?

Лет в 6–7 родители повели нас с братом (он на два года младше) по разным секциям, одной из первых была футбольная — Академия «Динамо». Я тогда вообще ничего не понимал, по телевизору футбол смотреть не любил — мне казалось дико скучным, что куча народу бегает за одним мячом. Но играть мне понравилось, особенно забивать. Папа всегда любил футбол. Он часто играл с мужиками во дворе, и мы с братом смотрели на них и мечтали быстрее подрасти, чтобы и нас взяли в команду. Мы вообще все свободное время проводили с мячом, так что дома у нас бывали разбиты и люстры, и цветочные горшки. Я любил стоять за воротами, когда играл основной состав «Динамо», и подавать мячи. Это место считалось привилегированным — туда пускали только двух-трех человек. Там я чувствовал себя частью команды, которая помогает ей выиграть. Если наши вели, тянул время и медленнее подавал мяч, если проигрывали — наоборот, спешил. А еще я отдельно наблюдал за действиями вратарей — как они подсказывают партнерам, какую позицию занимают.

Если кто-то думает, что быть вратарем просто, советую подойти к воротам и оценить их размер. Они огромные!

После одного из таких матчей я спросил у папы: «Если я хотя бы один раз сыграю в стартовом составе "Динамо", то войду в футбольную историю?» Он ответил: «Конечно, про тебя напишут: Антон Шунин, играл за московское "Динамо". Это и стало моей мечтой — выйти хотя бы один матч в основе.

Я помню свои первые тренировки: самое сложное — когда ты впервые в воротах, в тебя летит мяч, а ты не понимаешь, как его отбивать, что делать. Бросаться на него? Бросаться в игроков? Эти моменты — самые непростые. А самые классные ощущения — когда отбил мяч и помог команде. Ради этого каждый вратарь и играет. Когда нападающий забивает — он герой. Вратарь — герой, если он не дает забить и выручает команду в тот момент, когда больше не поможет никто.

Кстати, мне повезло с тренерами в детской школе. Первым был Владимир Владимирович Козлов. Очень добрый человек, который никогда на нас не кричал и старался все подробно объяснять и показывать. Именно такие и нужны детям. Кричать на ребенка, который и так ничего не понимает, — лишний стресс. Нужно заинтересовать футболом, чтобы дети хотели приходить на тренировки. А еще ребенку важно видеть, что ему доверяют, — это всегда помогает, дает дополнительные силы.

Мой второй тренер Юрий Алексеевич Ментюков, с которым мы стали чемпионами Москвы, помог мне почувствовать себя лидером и очень многое дал в футбольном плане.

Оба эти тренера помогли моей мечте осуществиться.

В 2007 году я сыграл первый матч за «Динамо», потом второй, третий, четвертый... Все получалось легко, как в сказке, — удавалось выручать, команда хорошо играла, я был окрылен. Через полгода меня вызвали в сборную.

Казалось, так будет всегда. Но, как выяснилось, все не так просто. Одна-две ошибки могут все перевернуть. Со временем я понял, что нужно ценить момент, когда все получается. И не упускать его, думая, что так будет всегда.

В детстве мы все мечтали дорасти до главной команды своего клуба. Причем были уверены, что это спокойно получится. А вот про сборную тогда почему-то вообще не думали. Хотя сначала мечты были еще более приземленными: например, получить фирменную форму Umbro, в которой играл старший возраст, или новые бутсы, от одной мысли о цене которых глаз дергался.

Для меня все началось с первой тренировки, со старого стадиона ЦСКА на Песчанке. Меня привели на просмотр, и форма, как сейчас помню, у меня была очень дешевая и очень синтетическая, вся в зацепах — мы ее с собой принесли. Я сыграл и даже забил несколько голов, после чего был принят в Академию ЦСКА.

Мне тогда было 5 или 6 лет, в таком возрасте особо ни о чем не задумываешься, так что занятия футболом были инициативой родителей. Они жили на «Войковской», отец болел за ЦСКА, старший брат тоже — он еще раньше начал заниматься футболом. Я пошел прицепом.

Саша на пять лет старше, мы постоянно зарубались чуть ли не до драк. Выходили на площадку около дома и играли в два касания от одних нарисованных на стене ворот до других.

Я вообще постоянно с мячом был. Дома бил об стенку, соседи даже стучали, чтобы прекратил, да и родители иногда ругались. Но в основном, конечно, я проводил время на улице.

С тренировки всегда шел на коробку или в лес, и там играл в футбол до вечера, а потом еще весь путь до дома набивал мяч — через лес, через дорогу, по двору. Отец говорил: «Сможешь начеканить сто раз?» И я, маленький, отвечал: «Смогу, конечно!» Очень любил жонглировать, просто до посинения мог этим заниматься.

Еще отец недавно вспомнил историю, как мы пошли в парк, где какой-то парень на площадке возил вообще всех. Другие ребята, поиграв с ним, уходили расстроенные. И он, увидев, что я тоже с мячом, подозвал: «Не хочешь сыграть?» Я, хоть и был после тренировки уставший, но согласился: вышел и обыграл его. В этот раз уже он, понурый, побрел к своей маме: «Прикинь, на профессионала нарвался».

«Профессионал» тем временем еще путался в экипировке: помню, мне купили новую пару бутс, и я с непривычки надел левую бутсу на правую ногу, и наоборот, так всю тренировку и провел. Причем нормально сыграл, не заметил даже!

Я, кстати, вначале был нападающим. Фанател от Зидана и Роналдо, Зубастика. Много забивал. Впервые меня перевели на позицию правого защитника в 15 лет на турнире в Италии.

У нескольких парней тогда были проблемы с визами, в том числе у основного правого защитника — он в итоге не поехал. Тренер спросил: «Сможешь сыграть?» А мне-то что, для меня главное — быть на поле. «Смогу, конечно». С тех пор за уши не оттащишь из обороны. На том турнире мы в финале по пенальти обыграли «Ювентус».

Вся моя жизнь — футбол, и сны тоже. Часто снится, что хочу ускориться в игре, но никак не могу. Всё как в замедленной съемке. Наверное, одеяло мешает.