Тело футболиста: разбираем на органы знаменитых спортсменов

«Пример человека, которому его физическая неполноценность помогла, — бразилец Гарринча. Известно, что у него правая нога была короче левой на 6 сантиметров, но отчасти это делало его технику уникальной и непредсказуемой. Я видел его в игре против сборной СССР — на поле был и Пеле тоже, но Гарринча смотрелся ярче. Уникальный футболист: скорость, финты — все при нем. Он компенсировал свои физические недостатки техническим оснащением».

«Главная проблема футболистов! Сколько я с ними возился! Травмы, реабилитации... Но многое зависит от того, как сделана операция. У Торбинского не было двух менисков, но играл и не жаловался, у Харлачева вообще в коленях все было вырезано, у Маминова по частям колено собирали... А вот Гильерме, порвав кресто­образную связку, попросил отпус­тить его оперироватьс­я в Бразилию. Мы согласились, а он прилетел — и тут же рецидив. После операции в Германии или Итали­и такого бы точно не было! Вообще, крестообразные связки изучены хорошо, но одно я действительно ника­к не могу объяснить: почему в современном футболе так часто травмируются именно они? Раньше такого не было. Одно время пеняли в сторо­ну искусственных полей, но сейчас опять все играю­т на траве, при этом у нас и Васин, и Джикия, и Кокорин накануне чемпионата мира получают эту травму...»

«Если бы меня попросили назвать главную мышцу футболиста, я бы назвал четырехглавую — охватывает перед­нюю и частично боковую поверхность бедра и влияет на стабильность коленного сустава. Чем лучше она развита, тем больше защищен игрок. У меня на памяти несколько футболистов, которые отыг­рали всю свою карьер­у без травм. Пример — Олег Блохи­н. Он пришел в сборную в 19 лет, и я сразу взял его под свою опеку. Прекрасно сложенный, с развитой мускулату­рой, он успешно избегал травм. Как? Во-первых, сумасшедшая скорость мешала его догнать. Во-вторых, высокая техническая оснащенность позволяла ему на пятачке осво­бождаться от любой опек­и.

Ну и в третьих — генетика, у него мать — легкоатлетка. Мне запомнилась только одна его травма — повреж­дение задней поверхности бедра, — случившаяся с ним в турне сборной СССР по Европе перед матчем с французами в Париже. Олег как раз недавно получил «Золотой мяч», и в контракте на игру было прописано, что он обязательно должен быть в составе — иначе не заплатят. Блохин сказал: «Буду играть». Лобановский разрешил, и я затейпирова­л ему ногу с условие­м, что минут через пятнадцать посл­е начала он упадет, сделае­т вид, что не может продолжать, и уйдет с поля. В итог­е Блохин так вошел в раж, что отыграл почти всю игру. Я ему с бровки показываю: падай, а он — доктор, все в порядке. Великий футболист и настоящий атлет».

«Часто техничные футболисты бывают невысокого рос­та — Мюллер, Марадона, тот же Месси. Низкий центр тяжести помогает быстрее крутиться и менять траекторию. А вот многие слишком высокие игроки мучаются с травмами. Пример — Гарет Бейл из "Реала": очень мощный и быстрый игрок, но постоянно травмирован. Когда человек растет, иногда опорно-двигательный аппарат не успевает, и на фоне нагрузок возникают проблемы с позвоночником, а они, в свою очередь, потом сказываются на мышечном аппарате. Всегда надо смотреть, что у игрока со спиной, даже если жалуется он на мышцы».

«У многих игроков проблемы именно в этой части тела. У Черенкова на фоне чрезмерного стресса случались галлюцинации, а, например, Марат Измайлов сам решил, что он непрерывно болен: в 2001-м блистал, а потом случилось несколько травм, и дальше он их стал сам себе придумывать (иначе я не могу объяснить). Например, долго лечили ему голеностоп, наконец все прошло. Говорю Семину: "Измайлов завтра может играть". Он: "Да что ты?" Утром Марат спускается на завтрак хромая: "Не могу играть, опять болит". Или приезжаем в Голландию, а он на спину жалуется. Отправляю его к знакомому врачу клуба "Мюнхен-1860", тот перезванивает: "У твоег­о парня проблема серьезная — с головой". Были еще случаи, когда команда вылетает на матч, а Марат вместо аэропорта едет в больницу, причем никому — и мне в том чис­ле — ничего не сказав. Сложно тут было что-то сделать, хотя обычно мы — врачи и массажисты — берем на себя работу психологов, помогаем настроиться на матч где-то шутками, где-то байками, где-то анекдотами. Очень важно сохранить у ребят физический и эмоциональный запал.

Кстати, в советское время было принято запирать команду на базе за два-три дня до игры, но это сказывалось в худшую сторону, потому что изматывало эмоционально. Я долго уговаривал Лобановского перейти к тому, чтобы заезжать за один день до матча, он был против: «Ты что! Нам еще столько проблем надо решать!» В итоге согласился, и психологически ребятам стало легче. Приехали из дома, потренировались и на следующий день вышли играть. Совсем другое дело! Так же непросто было уговорить руководство сборной лететь на чемпионат мира в Испанию в 1982 году не за неделю, как планировалось, а за день. Там была жуткая жара, и вариться в ней семь дней было неправильно. В итог­е Бес­ков с Лобановским решили, как на матчи в Ташкент, прилетать прямо накануне и не выпускать игроков из гостиницы, где кондиционеры и прохлада. Результат: в первой игре мы бежали, а выступавшие против нас бразильцы были мертвые. Если бы не судья, мы бы выиграли».

«С печенью на моей памят­и в лазарет попадал только Дмитрий Булыкин, да и то по моей ошибке. Мы тогда в "Локомотиве" приготовили капельницы для игроков и положили их в холодильник, где раствор, как оказалось, изменил свои свойства. У Булыкина началась ужасная аллергия. Он провел в больнице две недели, и Семин вполне мог выгнать нас, врачей, за такое из клуба, но пожалел. Если же говорить про выпивку, то сейчас эта проблема как-то спала. Раньше на каждом собрании на повестке дня стоял вопрос алкоголя и наруше­ния режима, а теперь этог­о нет. Ребята сами понимают, что нельзя, — это критично сказывается на подготовке, пото­му что алкоголь напряму­ю влияет на работоспособность. Правда, пиво бывает полезно — в нем углеводы, витамины, микроэлементы. Но разрешали его не всегда. Так, в 1976 году, во время подготовки к Олимпиаде, мы в Вашингтоне играл­и с "Боруссией" — жара стоял­а жуткая. После игры немц­ы выпили по кружке пива и пришли в себя, а наши ведрами воду заливали. Пиво помогло бы лучше».

«Обычно тут проблем нет. Вспоминается только Лев Яшин — первый голкипер, с которым мне пришлось работать в сборной, — но у него язва была с голодных военных времен. Чтобы снимать приступы изжоги, нужна была сода. В то время врачам еще разрешали стоять за воротами на международных матчах, и Лев Иванович иногда прямо по ходу игры кричал мне: "Савелий, соду!" Принимал и продолжал играть. Что же касается еды, то мы возили с собой своего повара и даже в самолете кормили футболистов по собственному меню. Впрочем, находились игроки с особыми предпочтениями. Например, входивший в сборную мира 1962 года Валерий Воронин перед игрой съедал просто кусок мяса — этого ему было достаточно, хотя мы всегда искали более эффективные источники энергии для футболистов.

И не только мы. В 1982-м Италия выиграла чемпионат мира во многом благодаря неотону — энергетику с креатин-фосфатом, который на тот момент дал им преимущество. Вообще, раньше, чтобы предложить футболистам какую-то фармакологию (я не про допинг, если что), надо было приложить усили­я. Даешь им таблетки, а потом находишь в мусорном ведре или пепельнице. Хотя, може­т, это и правильно? Сейчас игро­ки менее подозрительн­ы в этом плане, особенно если верят врачу. В 1984 году мне пришлось встречать Яшин­а в аэропорту, когда у него в Будапеште оторвался тромб и началось воспаление сосудов. Когда я его увидел, ботинок уже на ногу не налезал, и в Институте Вишневского подтвердили: гангрена, нужна ампутация».

«Больше всего доктору о физической форме игрока говорит вариационная пульсометрия. Там виден разброс пульса, и чем он больше, тем лучше. С этого исследования мы и начинали день, а тренеры исходя из него меняли свои планы. На чемпионате Европы 1988 года в день полуфинального матча с итальянцами после утреннего обследования я увидел данные игроков и просто обалдел — форма потрясающая. Я доложил Лобановскому, он тут же повернулся к своему помощнику Морозову: "Юра, играем прессинг!" Прессинг можно играть, только если ты хорошо подготовлен, иначе умрешь через две минуты. Наши тогда вышли и с первых минут так итальянцев погнали, что они не знали, куда деваться. Игра закончилась 2:0 в нашу пользу. Тогда такая форма стала результатом очень грамотной подготовки — ребят не насиловали, а вели к этой игре».

«Многие футболисты курили, да и курят, чего уж там. Но серьезные проблемы из-за сигарет на моей памяти были только у тренеров. Когда я в "Динамо" работал у Газзаева, у него часто давление скакало и с сердцем проблемы были. Приходилось прямо в раздевалке экстренную помощь оказывать и уговаривать бросить курить».

«Лучше всего плечевой пояс развит у вратарей. Однажды для меня это даже стало проблемой. Перед чемпионатом мира 1970 года вратарь сборной Евгений Рудаков неудачно упал в игре с Колумбией и выбил плечо. Я пытаюсь вправить, но плечи такие мощные, что не получается. Пришлось ехать в госпиталь и вправлять под наркозом».

«Я видел много примеров интуиции. Так, Стрельцов просил тренера "Торпедо" Валентина Кузьмича Иванова не ставить его на матч в Омске, но тот настоял. В итоге Эдуарду порвали ахилл. Я приехал к нему в ЦИТО, он ворчит: "Вот Кузьмич! Просил же не ставить!" Вот чей талант похоронили! Если бы Стрельцов был на чемпионате мира 1958 года, мог бы легко затмить Пеле. Ему природа все дала».